Руденко Иван Васильевич
Руденко Иван Васильевич
Мое довоенное детство прошло в детском доме. Точнее в трех детдомах. Везде мне меняли фамилии, оставляли только имя. С детским домом у меня связаны положительные воспоминания. Там я занимался пением. Да и в целом у нас были хорошие условия, внимание и питание. Потом началась война.
Начало войны я встретил в чернобыльском детском доме. Руководством было принято решение нас эвакуировать. В городе разносили листовки с временем отбытия. А вокруг бомбежка. До отъезда нас поместили в бомбоубежище. Дети есть дети. Бомбы летят, а мы в сад бежим, за яблоками. Один осколок достался и мне. Страшно было только первое время. Потом привык к бомбежке. Вывозили нас машинами. В Смоленске в одну из машин попала бомба. Все наши девчонки погибли. Куда ни кинься, бежать некуда, все оккупировано.
Распределили нас в разные колхозы по 4-5 человек. Какое-то время мы жили в местном детском саду. Через месяц пришли немцы. Садик забрали себе, нас переместили в коморку. Жестокими были ССовцы, а простые солдаты были добрыми. Кормить нас перестали. Приходилось у немцев воровать. Было страшно, но голодно. В один морозный день я залез в кузов и выкинул один ящик с консервами. Напарник принял и отнес в овраг. Решили еще один унести. Я полез за вторым, а напарник сбежал. Тут меня обнаружил немец: «русиш, вылазь». Я бы не вылез, если бы у меня была обувь. Обуви не было. Ноги были обмотаны тряпками. Шапки тоже не было. Немного поколотили меня и отпустили. На следующий день меня отправили в концлагерь.
Пробыл я в лагере не долго. Недели две. Мне удалось бежать. Как-то заехала машина, я залез под машину, зацепился за карбюратор. Отцепился уже далеко от лагеря. Отпустил руки и остался на дороге. Благо не задела меня машина. Мне было жалко тех детей, которые остались там. Особенно тех, кто помладше. Видимо мне повезло с лагерем. Обстановка была деревенская, не такая жестокая. Полицаи были местные, из деревенских. Разные встречались и хорошие, и плохие.
После побега я вернулся в тот же колхоз. Там стояли другие немцы. Поселился я к хозяйке, которая жила недалеко от детского сада. Работал у нее, помогал по дому.
Второй раз я попал в лагерь также за воровство. Правда, вместо немцев нарвался на венгров. Они морозным днем решили законсервировать сало. Я увидел и пытался унести. У меня из рук выпала крышка и на шум вышел солдат. На запах сбежали собаки. Я пытался бежать, не сумел. Отвезли в комендатуру. Там мне вынесли приговор. Отправили в овраг, где расстреливали евреев. Правда, не расстрелять меня должны были, а повесить. Спас меня немецкий комендант. Приговор мне вынес переводчик. Мне просто повезло. Комендант оказался очень порядочным человеком. Он спросил у переводчика: «за что вешать собрался?». «Он ворует у немецкой армии», - ответил переводчик. «А ты будь голодным, что делать станешь?». После войны мы узнали, что этот комендант ничего за собой не сжег, даже не разграбил. Взял под свою ответственность сохранение захваченных мест. Хороший оказался человек. Но это был не последний раз, когда меня пытались повесить. Второй раз венгры довели до виселицы. Пока палач отвернулся, я скатился в овраг. Бежать не удалось. Тут надо мной сжалился палач. Он оказался таким же беспризорником. Отпустил меня, дал консервов и хлеба. Сказал, что завтра часть отъезжает, до этого времени запретил суваться в деревню. Вот так несколько раз я встречался со смертным приговором. И все из-за голода.
Будущим поколения желаю жить в мире.