Иванова Нина Ивановна
Иванова Нина Ивановна
В моем детстве игрушки мы делали сами. Из глины лепили уточек, курочек, вазочки, яички, даже куколок. Кукол еще и шили сами: из тряпочек и ваты, рисовали им глаза, из ниток приделывали волосы. Игры были традиционными, татарскими. Одна из таких игр «сабантуй». Драгоценностью считалось найти осколки красивых, нарядных чашек. Это было целое богатство. Мальчишки организовывали игру, а мы там бегали, с азартом. Если первым прибежишь, тебе достается стекляшка, та самая нарядная.
Праздники в нашей семье отмечали светские. Помню, что однажды на Пасху я уехала к двоюродной сестре. Мы ходили и христосовались. Приехала, отец спрашивает: христосоваться ходила? Да, - говорю я. Тогда, - папа говорит, - подарка тебе не будет. Хоть нас и называли по святцам, икон в доме не было. Папа не был партийным, но, тем не менее, икон дома не держал, религиозные праздники не отмечал. Обязательно отмечали Новый год. К этому празднику шилось платье, нарядное, белое. Игрушки на елку, опять-таки, делали сами. Время довоенное. Помню, что мы получали подарки на революционные праздники. На первое мая с папиной работы мы получали сладости. А вот на день рождения подарков мы не получали. Это не только в нашей семье наблюдалось, вообще не принято было.
Мои школьные годы пришлись на военное время. Я помню, как началась война. Я отдыхала у бабашки. Пришла повестка о призыве отца на фронт. 25 августа 1941 года папу проводили. Он писал нам письма через день, если не каждый день. Последнее письмо от него пришло 30 сентября 1943 года. Он служил, как бы это сказать, не отрываясь от семьи. Мы получали краткие по содержанию письма. Примечательно, писал он каждой дочери: мне, старшей и младшей сестрам. А еще он присылал нам в пакетиках чай. Мы думаем, что он сам его не пил. Несколько раз он присылал по 300 рублей. Позже мы узнали, что успехи войск вознаграждались деньгами. В 1942 году про отца вышла большая статья в газете «Правда» о совершенном им подвиге в бою. Папа погиб в октябре 1943 года, под Могилевом.
Во время войны я была октябренком, затем пионером. Мы ходили по деревне и собирали золу, затем ее отвозили на поле. Обязательно работали на сборе колосков, помогали жителям села. В основном население было безграмотным, мы читали им письма, писали ответы. Собирали подарки на фронт. Очень любили односельчане слушать, как я читаю письма, написанные мною от их лица. Наверное, с этого времени у меня появилась страсть к письму.
Одним утром мы собрались идти в школу. В среднюю школу мы ходили пешком, по 5 километров каждый день, туда и обратно. Дождик накрапывал, мы вот-вот пойдем в школу, собираемся группой. И тут, в центре села слышим по репродуктору голос Левитана, который сообщил нам о победе. В школу мы в тот день не пошли. Все плакали, кто от радости, кто от горечи утраты. Мы знали, что папа больше никогда не вернется.
Лето 1945 года я провела в детском лагере. Жизнь менялась. Мы верили, что завтра будет лучше, чем вчера. И знаете, каждое 1 марта мы собирались у репродуктора, того самого, и ждали объявление о снижении цен. Карточная система еще долго не уходила. Я уже в 7 класс ходила. Помню запах хлеба. Так хотелось кусочка. Но выдавали его только по карточкам. Иногда к буханке по карточке давали довесочек. Мы его съедали по дороге домой.
Будущим поколениям я желаю жить по совести, уважать людей, с которыми вы общаетесь. Любое дело делайте качественно и с душой.