Иванов Василий Арсентьевич
Ветеран Великой Отечественной войны, полковник в отставке
В 1941-м году я окончил первый курс транспортно-медицинской школы. Мечтал дальше продолжать учебу по линии медицины. Подал заявление в морскую медицинскую академию на фельдшерский факультет. Меня зачислили. Началась война. На 11-й день войны я пошел в военкомат. Ленинград к тому времени был уже закрыт. В Кронштадт в Академию не пускали. «Сверху» было принято решение направить нас, абитуриентов, в Калининское военно-химическое училище. Так стал военным химиком. Программа обучения была ускоренной. Через 8 месяцев меня перераспредели в Свердловск, где формировалась 231 стрелковая дивизия. Там я был назначен командиром химической разведки и наблюдения. Затем дивизию перебросили под Саратов.
Мое боевое крещение состоялось 5 сентября 1942 года под деревней Ерзовка, чуть севернее Сталинграда. Все развивалось стремительно. Бой начался в 5 утра, деревня переходила из рук в руки: то немцем, то нам. К вечеру мы отвоевали деревню. Бой первый. Страшный. Я все думал: «Как бы дожить до вечера?». А вот дожил.
Под Сталинградом пришлось мне туго. В конце сентября появилась боязнь танков. В нашу дивизию поступило новое оружие – ампулометы. Это оружие похоже на минометы. В «трубу» опускается ампула с воспламеняющейся жидкостью, затем выстреливается 12 калибровым патроном от ружья. Это я должен танк подпустить на расстояние не более 200 метров к себе. Оружие-то поступило, а как им пользоваться никто не знает. Меня назначили командиром ампуламетного взвода. Однажды два танка прямо идут на мою позицию. Один немного свернул, другой все также прямо идет. Первым залпом подожгли первый танк, «ослепили». Из 16 моих солдат в живых осталось только 7. Этот ампуламет больше опасности представлял для нас. Ампулы могли иметь трещины и могли поджечь самого стреляющего. А потушить его мог только 5% раствор медного купороса. Иногда удавалось спасти солдата, облив его из ведра этим раствором.28 сентября 1942 года это оружие было снято с вооружения.
Мы постоянно вели разведку. Был большой страх применения со стороны гитлеровцев химического оружия. 27 сентября 1943 года мы подошли к Полтаве. В тылу у противника мы обнаружили склад с химическим оружием для артиллерии. Все командиры всех родов войск и направлений рядом с собой по близости держали химическую разведку.
22 ноября 1943 я получил тяжелое ранение. Очнулся в армейском госпитале. Затем отправили меня в Москву в резерв военных кадров. Я хотел на фронт. Отправили меня в воздушно-десантные войска. Дивизию отправили на Северо-Западный фронт, реку Ловать, в Старую Руссу. Погубили всю дивизию. Еле как остался жив. Затем попал под Старый Оскол, где формировался резервный степной фронт, предназначенный для обороны Курска. Так получилось, что я участник и Сталинградской, и Курской битв.
В Курскую битву все боялись применения химического оружия. Сталин выступил с речью о необходимости специалистов. Так, шаг за шагом, я дошел до Вислы, Польша. Помню такой эпизод: «С нашего полка сняли всю артиллерию. Накануне 14 августа отмечали на командном пункте полка 50-летие подполковника. Вдруг в 4 часа утра пошла канонада по нашему полку и около десятка танков шли прям на наш командный пункт. Связь прекратилась. Меня и начальника связи отправили к Висле. Он прыгнул в канаву, я за ним. Две пули зацепили плечо и ногу. К вечеру мы связь восстановили. В пункте обнаружили 12 трупов, в том числе героя Советского Союза Николая Нагорного. Дальше был госпиталь. На фронт я больше не вернулся. День победы встретил в качестве начальника химической службы полка учебного корпуса. Мне было неполных 22 года.